Четвертая дочь императора - Страница 79

Нормально, однако, три года прожил в стране, а знает о ней только то, что у всех на глазах. Классическое поведение обывателя. Ладно, можно у Ри поинтересоваться. Не ответит — так хоть пошлет по нужному адресу.

Собственно, и по всем остальным вопросам Гошка, стармех и командир миноносца сошлись во мнениях легко и непринужденно, Как-никак — из одной песочницы.

Руль в раме, вынесенный перед форштевнем действительно дает некоторое преимущество в маневре, ничему не мешает и проблем не создает. Пусть будет, авось на что сгодится. Хотя, конечно… помолчали.

Рубку надо удлинить за шахтами вертикальных каналов и посадить туда сигнальщика, чтобы в бою контролировал заднюю полусферу. И выставить туда через амбразуру ствол автоматической двадцатимиллиметровки, чтобы человек не только доложить мог о том, что увидел, но и пальнуть, хотя бы для острастки.

На крыше рубки нужны съемные поручни, опять же для сигнальщиков. В бою, если подкрадываешься к цели, их, понятно, следует убрать. А рассчитывать исключительно на действия с кораблем прикрытия и наведения, который обеспечит наблюдение окружающего пространства, неразумно. Он-то, этот поводырь, как раз и привлечет внимание неприятеля. А после выхода из атаки как найдешь носитель, если радиус обзора четыре километра?

Про то, что тесно — это понятно. Не круизный лайнер. Лучше быть живым и терпеть неудобства, чем… Тема не развивалась.

* * *

Беседовали мужики в капитанской каюте сидя рядком на койке. Больше решительно негде, или придется путаться под ногами экипажа. Сидели на самом краешке ложа, поскольку за их спинами, вытянувшись стрункой, возлежала принцесса, почти притиснутая тремя мужскими задами к переборке. Деваться в этой стальной коробке ей было решительно некуда. Не пискнула, нишкнула. Вот что значит благородное воспитание. Не намекнула даже на свою причастность к высочайшей фамилии.

Капитанская койка — самая широкая на корабле. Но даже на полуторку она не тянет.

* * *

Потом пришел старпом — та самая Зульфия, что была практиканткой на семьсот втором, когда они отбивались от риканского крейсера, пытавшегося настичь караван имперских транспортов. Уже мичман, и даже переросла должность штурмана. Ри называла ее Зу и долго болтала с ней в каюте. Мешать не хотелось.

Про то, что сам Гошка и есть настоящий Кукса, который очень огорчает врагов Рысской Империи на море, знали все, судя по приветливым взглядам и доброжелательности, с которой отвечали на любые его вопросы. Так что, испросив разрешения, он устроился на койке матроса, что сейчас на вахте. Ноги вытянуть, умишком пораскинуть. Блокнот с собой, карандашик имеется. Ну-ка, по второму кругу…

Общее впечатление — корабль годится только для боя. И к месту сражений их следует возить на лихтеровозах, чтобы не исчерпать выносливости команды преждевременно. В атаку эти суденышки хорошо бы выводить чему-нибудь типа эсминца, с которого и обзор нормальный, и помощь можно получить при повреждении. Поговорить бы надо еще разок об этом с капитаном, узнать взгляды на тактику боя с использованием малых быстроходных кораблей, и стратегию войны на море. Тавруха наверняка сдавал ему свое детище из рук в руки и при этом не молчал. Непременно делился замыслами.

Ну и записку стоит составить подробную и обстоятельную, пока выдалась свободная минутка. А то с этой Ри никогда не знаешь, что произойдет через день или час. Вот сейчас, пока они заперты в стальной шкатулке с единственным выходом, можно быть спокойным — никуда не денется. Как-то расставаться с ней ему бы не хотелось. А что принцесса — так и с большими недостатками люди живут.

Глава 30

Так за разговорами да писаниной и добежали до столичного порта. К сходням подкатила кибитка, бодро доставившая их в самый настоящий дворец. Лестницы и крылечки, лепнина, цветные флюгеры на крыше. Ливрейные лакеи, усатые гвардейцы в блестящих мундирах, паркет, мозаика, витражи, барельефы… бегом, они опаздывают.

Стремительно приняв роскошную ванну, Гошка попал в руки парикмахера. Его многодневная щетина, которую Ри настрого велела не трогать, превратилась в отвратительную слащавую реденькую эспаньолку, дополненную идиотскими жиденькими усиками. Волосы стали волнистыми, хотя и остались столь же короткими, как он обычно носил. Густые брови превратились в подобие хвостатых запятых. Батист, парча, кружева, шелковый пояс, башмаки с блестящими пряжками. Тональный крем, что-то на глазах подделывают тонюсенькой кисточкой, и тут влетает расфуфыренная не хуже него Ри.

— Скорее, реквизит установлен, массовка отрепетировала, твое дело сидеть молча с важным видом и кивать на каждое папино «Не так ли?». Остальное — делай как я. — Подхватив его за руку, она понеслась по роскошным коридорам. Зеркала, драпировки, позолота…

Нет, если цель ее жизни — ошарашить супруга, то он еще не отошел от первого сюрприза. Того, когда лепили пельмени. А потом ведь еще добавки были полноценные.

Тронный зал. На возвышении троны, где расположились Го и Варя — Императорские Величества. По правую руку от величеств на коврике, прикрывающем узор мозаичного пола пара удобных кресел, куда усаживаются Ри и Гошка — Императорские Высочества. Вдоль стен — банкетки, где пара десятков нарядно одетых господ поглядывают то на монаршую чету, то на дверь в стене против трона.

— Император джаппов прибыл, — шепчет Ри, — о чем пойдет речь — никто не ведает. Уровень визита высочайший. Жаль, не увидели выступления почетного караула. Очень уж мы в пути задержались.