Четвертая дочь императора - Страница 44

Короче, матушку отпаивали валерьянкой около недели, после чего, повысив парня в звании до капитан-лейтенанта, сослали командовать тихоходным угольщиком, находящимся в безнадежном ремонте.

Этот парень, а в обаянии ему мало равных, как-то умудрился убедить директора завода поставить на его лоханку стовосьмидесятку с напрочь расстрелянным стволом, из которой производили испытательные выстрелы, проверяя орудийные платформы на отремонтированных кораблях. Нарезы там уже почти не угадывались, поскольку вместо снаряда закладывали туда все, что под руку подвернется. От обрезка бревна, обработанного на токарном станке, до чугунной отливки подходящего диаметра. А потом он увидел в литейке выточенные из березы макеты оперенных снарядов, тех, о которых мы тут с тобой толковали.

В силе убеждения ему не откажешь, что дано, то дано. Литьем в землю по его просьбе этих ерунодовин отлили несколько тонн, собрав весь грязный алюминий, какой нашелся под рукой. Ну не было в это время других сплавов. Или пожалел директор, не в том суть. Калибранули, конечно, на токарном станке. А пока на заводе этим занимались, он наспех залатал машины и доложил капитану порта о готовности к выходу в море. Пороховые шайбы-картузы забрал из заводской лаборатории, не поинтересовавшись тем, что они бракованной партии, недофлегматизированные. Сгорают чуть не вдвое быстрей, чем допустимо для боевых орудий.

Капитан порта — чистая душа — загрузил этого морехода самым лучшим углем и направил в Карск, на базовую стоянку группы обеспечения. Верил человек, что если кого назначили командовать судном, то можно быть спокойным.

Девушка принесла кофе. Гошка и Го сделали по нескольку глотков. Вкусно и аромат прекрасный.

— Ну так вот, оставшись без нянек, с безбожно врущими компасом и лагом, совершая арифметические ошибки при каждом действии, этот горе-капитан промахнулся на пятнадцать градусов и тысячу с небольшим километров расстояния. Хорошо, что не забывал обходить по дороге острова. Наши аналитики до сих пор спорят, что он за что при этом принимал, и почему не нанес на карту архипелаг Косинор, как вновь открытый.

— А штурман куда смотрел? — недоумевает Гошка.

— На поплавок. Рыбку он удил в лесной речке. Наш «герой» его из отпуска не дождался. Считал, что сам справится, и вместо Карска вышел к Ингтону.

— Это же главные торговые ворота рикан!

— Именно. Увидев, что попал не туда, этот недоумок пошел в порт. Вроде как дорогу спросить хотел. Разобрался, что кругом неприятель, и начал палить. Порт — цель немаленькая, а как себя ведет алюминиевая болванка, вылетающая из ствола на шести Махах, ты себе представляешь?

— Греется очень. А что, порт никто не охранял?

— Береговые батареи на тридцать пять километров не добивают, боевые корабли убежали ловить непонятную группу наших миноносцев, что у Канопуса шороху наделали, а вооруженные пароходики из порта, как увидели, с какой дистанции лупят по постройкам, вместо того чтобы атаковать, ретировались.

В общем, палил наш капитан-лейтенант, пока порох не кончился. А потом повернул на юг и двинулся восвояси. Добрел, однако. Механик у него опытный, а остальные матросы из учебки из-за невеликих дарований, ну, не то, чтобы отчислены, но для службы на боевых кораблях непригодными оказались. Сплошные новички, и не самые-самые. Пароходик то, думали, простоит у стенки с полгодика.

Не заметить пересечение экватора для выпускника Морского Корпуса — задача не простая, ума не приложу, как он с ней справился.

— Непонятно, удивляется Гошка. — Он что, не смог компас по солнышку сверить?

— Смог бы, наверное, если бы задумался. Репутация этого старинного рода со склонностью к глубокомысленности никак не связана. Решительные ребята, деятельные, смелые, этого у них не отнимешь. А остального ждать не приходится. Ну да ладно. То, что отчудил Муля, это только половина истории. Те новейшие дредноуты, что готовились перехватывать наш конвой с рудным концентратом у Рейсфедера, получили приказ следовать к Мясорубке. И пошли. Пошли, пошли, пошли.

А навстречу новый приказ — все-таки атаковать наш конвой. Угольщики, что были заранее пригнаны риканами к Рейсфедеру, оставили на месте, чтобы не гонять по морю туда-сюда, а навстречу эскадре от материка отправили топливо другими судами. Но эскадра развернулась, и догнать ее этим тихоходам не удалось. Тех, что стояли у Рейсфедера, обнаружила наша разведка и наши же эскадренные броненосцы навалились на корабли охраны всей своей мощью.

В общем, когда риканские ударные силы вернулись, дела их оказались не просто плохи, а, я бы сказал, безнадежны. Не могут пока корабли плавать без топлива. В них даже стрелять не пришлось. Спустили флаги и попросили разрешения оставить офицерам именное оружие.

Как ты понимаешь, после потерь у Канопуса и Мясорубки, сдачи шести новейших дредноутов и четырех отличных броненосцев, а, главное, безнаказанного демонстративного обстрела Ингтона, вызвавшего немногочисленные пожары, но зловещим звуком, издаваемым снарядами в полете, напугавшего население до того, что начался массовый исход жителей, желание продолжать военные действия у неприятеля резко пропало. Тем более ты еще у южного побережья снова свои безобразия устроил, панику организовал в Сайклинге, спалил главные склады взрывчатых материалов, мин набросал на фарватерах.

— Не палил я склады. — Недоумевает Гошка.

— Понимаю, что не сам, ракетчики твоего, не к ночи будь помянутого, дивизиона. Склады эти, правда, горели не слишком выразительно, но долго. А потом бабахнули и погасли. В общем, воевать нашим недругам стало скучно.